— Бранко Велькович —
Чай в Москве … счёт следует!
Видимо, у вас нет способности вернуть пульт дистанционного управления.
Очевидно, сказал мне Херман.
Очевидно и почему, усмехнулся Зайцанов.
Останется записано и то, что хорошо, что все, даже тот, кто важен, теперь это знают.
Когда инженер в 2005 году пребывал в Москве, по каким-то своим делам, тогдашние сотрудники из агентства по широкому спектру хозяйственных обществ (так инженер в шутку и в моменты хорошего настроения называл БИА[1]) решили «прикрепить» к инженеру одного из своих чиновников. Как тогдашний директор объяснил инженеру: «Потому что у агентства есть свои контакты, ресурсы, чтобы помочь…» и инженер согласился на «помощь», и натянутый чиновник (детали известны автору) оказался вместе с инженером в центре российской столицы. «Важный» и слегка от счастья вспотевший чиновник, между прочим, по приезде в Москву с важностью сообщил инженеру: «Не беспокойтесь о бюджете, он не ограничен…».
«Правда?..» — блаженно ответил инженер. Тогда они, по замыслу инженера, пошли в один ресторан в специфической части Москвы, где и предложения, и обслуживание были особенно дорогими. Инженер был скромен: заказал чай и вишню, чтобы подсластить, но решил, что первую и вторую встречу проведёт именно в этом ресторане. Со временем чиновник агентства с «неограниченным» бюджетом всё больше потел. За пару часов неограниченный бюджет сократился до 20 % начальной «безграничности». Когда они, наконец, решили уходить и нужно было платить счёт, инженер дал официанту один свой документ, который чиновнику с низким уровнем понимания напомнил банковскую карту, и счёт был оплачен. Это, конечно, не была банковская карта, но чиновник агентства едва пережил внезапные сердечные приступы, вызванные оперативными расходами, которые не были покрыты счетами.
Тогда инженер обратился к чиновнику, у которого стоял ком в горле:
«Сынок, теперь пиши. Вы не понимаете, что это за история и что значит быть свободным человеком. С таким заносчивым отношением Москва всегда дорого стоит. А так как вы мыслите в материальном контексте, я должен был привезти тебя сюда, чтобы ты усвоил этот урок, а потом передал Радету Булатовичу (тогдашний директор «агентства по широкому спектру хозяйственных обществ», то есть БИА), что он тоже ничего не понимает, и что пост главы БИА будет его высшей должностью, а войдёт он в память так, как будто был директором детского сада.
Москва не дорогая в смысле денег. Когда тебя так подставят, дороговизна значит, что, может быть, ты и не вернёшься. Запомни: я есть то, что я есть. Мне не интересен Кремль, мне не интересен МИД[2], мне не интересен ФСБ[3]. Мои братья — это люди, которые всё это создавали.
А этот твой «неограниченный» бюджет можешь теперь тратить на проституток в Москве, а твоя третья степень (чин) так и останется третьей ещё в течение двадцати лет».
Ради аналогии: ни меня, а следовательно и каждого в моём круге, не интересуют ваши службы, ваши «неограниченные бюджеты», партии и тирады на заказных форумах, медийные блевотины и мерзости, угрозы, издевательства, убийства. Следовательно, по природе такого состояния души, то, что происходит в Сербии, происходит потому, что народу всего этого уже достаточно, а не потому, что вы можете снова вбросить тот же контекст, только через «более красивые» лица. Отсюда и вывод этого текста.
Вот…
Это не оммаж[4] прошедших двадцати лет чиновнику агентства, это оммаж следующему:
Во-первых, самозваный, твой «неограниченный» бюджет внезапно растаял без возможности восстановиться. И ты теперь где-то там, на 20%, и потеешь так же, как и упомянутый чиновник перед инженером. Впрочем, и ты когда-то потел перед инженером и сильно обрадовался, когда подумал, что он ушёл. Сказал бы я, что и твои друзья из арабского мира теперь уже серьёзно обеспокоены. Может быть, поэтому они и дезертировали прямо во время военного парада, организованного ради пары автобусов политически «подходящих» людей.
Всё это, а также уже острое непонимание процессов в Сербии, приводит к тому, что в общественном нарративе элементы ЕС прекрасно сравниваются с некоторыми элементами из России в поддержке распавшегося режима в Сербии. Это не из-за самого режима, который стремительно рушится, а из-за непонимания болезни, которая в нём укоренилась. Может быть, инфекция уже так сильно развилась, что её невозможно остановить, но они всё равно не понимают.
Как бы то ни было, вирус «самозваный» теперь растерянно плывёт между мирами и кого бы ни задел, он заражает безвозвратно.
Отсюда — последняя речь президента США Дональда Трампа с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН на днях о том, что «всего за семь месяцев он завершил семь войн», и что это «включает Сербию и Косово», создаёт и причину, по которой официальная политика США (а если понимать и восточные контексты тоже) должна определиться в отношении вируса «потому что я умный», который распространяется. В сфере политики это означает определяться по отношению к генераторам войн, которые были предотвращены.
Поэтому по порядку, начиная, конечно, с: «Государственный терроризм и народ, который выбрал свободу!» и далее … «В Сербии опасно быть студентом» … «Кто потерял пульт дистанционного управления» … «Страна уставших людей, страна неутомимых скотов» … «Au Revoir Cinderela» …
Заметили ли вы, что политический Белград снова робко молчит по поводу этого заявления президента США? А снова молчит и Приштина… (Никчемный, самозваный вождь из глуши).
И скажу тебе теперь кое-что, о чём ты ничего не знаешь — множество процессов генерируется, и по природе согласования всех этих процессов, как при некоторых сложных колебаниях, неизбежна суперпозиция. В общественных экспериментах пытались контролировать этот момент со всех возможных углов, даже с богословского, но контроль таким образом невозможен. Все процессы неизбежно в один момент встретятся в одной точке. Сила этой точки неописуема. Эта точка не есть продукт какого-то шаблона, какого-то паттерна — она по своей сути творческая. А только Бог имеет творческую силу творить из ничего, вводить из небытия в бытие. Так вот, можешь ли ты сейчас, из своей картонной перспективы, представить себе, как разлетится вдребезги вся эта выдуманная симметрия, геометрия, политическая арифметика и архитектура тривиального. Будет казаться, что всё сурово, будет казаться, что страшно — но на самом деле будет прекрасно. Да, это будет исключительным, но отличительная черта Истины — это исключительность. Истина не знает «среднего пути», не вступает в пакты с не-истиной. Эта суровость есть признак Истины, но и признак живого духа, а этот живой дух в этом народе не атрофировался, не уничтожен, он лишь сжат, растоптан. Но пусть даже и в спазме — пока так. Но знай, самозваный, дух этого народа жив и он проснётся!
Во-вторых, всем остальным, вам, которые верите, что можете манипулировать этой ситуацией, — я объяснил вам, что вирус душевно больного самозванца распространяется своей собственной прогрессией и что несомненно, вследствие непонимания, и другие бюджеты внезапно иссякнут. Это неизбежно, потому что вы не умеете определиться по сказанному. Отсюда следует, что нужно напомнить вам. Карантин как феномен — это категория Ветхого Завета. Там хорошо объяснено: семь дней, и если нет улучшения, тогда ещё семь дней. Есть и дальше, но читайте сами.
Поэтому — заражённых в карантин!
В-третьих, Москва, с вашим отношением растерянной зелёной мошки, всегда дорого вам обойдётся, как правильно сказал инженер. Москва любит выращивать льстецов, но на самом деле их презирает. Хочу сказать: вы, которые якобы наследуете твёрдое национальное течение, вы, которые утверждаете, что вы на стороне и в строю со студентами, а теперь вдруг принимаете чай в Москве на платформах, которые этот режим выпросил и согласовал, — все вы запомните: отсутствие мужества и сговор с предательским режимом на этот раз не получится прикрыть тирадами, чьими бы они ни были, даже с русских трибун. То, чего вы не видите, — что и некоторые с дальних адресов, если не определятся мудрее, разделят его судьбу. Тот список приглашённых на 9 октября может быть понятым и иначе, в контексте латентно приспосабливающейся констелляции, которая пока ещё контролирует возможную «пандемию» в Москве. Вы действительно верите, что, попав в список гостей, вы перешагнули порог какого-то местного кукольного театра? Я мог бы привести вам кучу отрезвляющих исторических примеров того, как заканчивали подобные неосновательные эмиссары «от имени народа» в Москве…
Но зачем бы я это делал? Такой урок очень дорого стоит, и при этом я не имею в виду деньги.
Пришла мне на ум мысль о Мистере Асаде… кто знает почему.
Впрочем, мне известно, кто выращивает ваше безумие, кто играет с вами. Поэтому всё и похоже на пляску безголовых мух, как некая гротескная[5] сцена полной дезориентации. Потому что ориентация, заблудшие, не является ни навигационной, ни математической, ни географической, а тем более не политической категорией. Ориентация — исключительно духовная категория. Всё остальное — лишь способ движения, а на самом деле — выбор!
А этот выбор определяет нас тогда, сейчас и навсегда.
С другой стороны, могу я вам устроить разговор с инженером — с перспективы «широкой картины», поговорите. В конце концов, чай в Москве для заносчивых именно для этого и существует.
То же самое относится и к встрече в Русском доме в Белграде, которая назначена на 16 октября текущего года. Надеюсь, никому из заражённых не пришло в голову использовать Русский дом и собрание гостей, не дай Бог, для инсценировки иллюзии, что процесс поставлен «под контроль». Это было бы очень… некрасиво. Не хочу влиять на список гостей, но этот дом, как и все другие дома, придётся уважать волю народа, а потерянный пульт дистанционного управления уж точно не находится за кулисами этого дома. Там разве что может проскользнуть кто-то, кто ради сохранения хрупких позиций в Москве хочет произвести впечатление «контролёра» пространства и процессов, но пусть. Торт всё равно в конце. В неизбежном это не имеет значения.
Конечно, протянутая рука Российской империи желанна, но ради искренности и взаимной любви было бы хорошо, если бы для начала эта рука шла вместе с обвинительным актом государственного прокурора Российской Федерации — по поводу деятельности организованной международной криминально-политической группы, которая на протяжении многих лет планомерно и организованно грабила государственный бюджет Сербии, участвовала в отмывании денег невиданных масштабов через связанные юридические лица, разрушила конституционный порядок Республики Сербия и коррупцией невообразимых размеров привела к тому, что в Сербии из-за всего этого погибают люди. Обвинительный акт, в случае нехватки юристов, напишут студенты одного из юридических факультетов в Сербии.
Хочу сказать: на этот раз «Диалог о будущем Сербии» ведётся и будет вестись исключительно в Сербии!
Соответственно, диалог о будущем Сербии может вестись только в присутствии самой этой будущности, а эта будущность — это молодёжь Сербии, студенты Сербии. Эта невыносимая привычка, что на безыдейных, униформных, полупартийных сборищах «решается» будущее Сербии, должна однажды прекратиться. В конце концов, позицию по поводу любых переговорных активностей без народа Сербии народ и студенты Сербии выразили 15 марта. Миллион людей только на улицах Белграда сказал всё, что имел сказать. И знаю: снова скажет, если придётся.
Все мы знаем, как прогнивший режим ответил на это.
То, что режим теперь пытается, — это через изощрённые игры в стране и за рубежом ослабить студенческое движение и список (кандидатов), втягивая одного за другим национально ориентированных кандидатов во всевозможные форумы, конференции, диалоги. В этих целях режиму наиболее пригоден «клей» российского производства, особенно если он подыгрывает национальным устремлениям. Конечно, режиму в этом усердно помогает и коррумпированная и аналогично ориентированная часть российского политического истеблишмента, как и такие же фракции в политических истеблишментах ЕС. Как мы видим, в открытой войне против студентов и народа Сербии все они функционируют совершенно синхронно.
Но это на самом деле хорошо.
Если бы всё это было сделано изощрённее, как делалось десятилетиями, у меня сейчас была бы реальная проблема — как объяснить студентам всю широту этого антисербского и античеловеческого захвата и масштаб бедствия. А так — всё «само» выстроилось. Из всех столиц, даже тех, что считаются просербскими, у Сербии осталась только одна столица свободы — университеты Сербии…
Все остальные, кто поддерживает этот режим, теперь собрались вокруг одной и той же интриги, одного и того же люциферианского мошенничества. Местные и международные адреса всех этих люциферианцев теперь совершенно не важны.
Другой аспект этого гнусного действия в том, что одновременно с этим процессом на национальном спектре искусственно создаётся впечатление, будто какие-то «Джиласовцы»[6] перехватили протест, и тогда протест, как «джиласовский», станет отвратителен народу — хотя бы настолько, насколько сам этот режимный аппаратчик ненавидим в народе. А ненавидим он сильно.
Конечно, это не так и невозможно.
Протесты в Сербии — всенародные, и возглавляют их студенты!
Тот политический полюс, который режим форсирует, названный, как положено, «Джиласовцы», окрещён как несуществующая оппозиция, а на самом деле всегда бывший частью одного и того же режимного уродства, искусственно навязывается как «ведущий». И отдельные люди из этой группы постоянно навязываются как якобы «организаторы» и «вожди» протестов. Для этих целей проводится массивная и отвратительная медийная кампания. Конечно, всё это бессмысленно и не даёт им желаемого результата, но вот… происходит и это.
А что касается душевнобольного — параллельно с его призывом к диалогу, столь же гнусным, как всё, что он когда-либо делал, идёт подготовка нового закона о полиции и уголовного закона. Этому подчинена и поспешная кадровая политика в органах и органеллах безопасности, которая сейчас проводится. Для применения «некоторых» законов, которые готовятся, требуется особый вид обездушенных слуг с нацистскими «полномочиями». Вам ясно, уважаемые читатели, к какому виду «диалога» тогда самозваный готовит и свой обездушенный аппарат, и народ, и студентов Сербии.
Цена… чай в Москве… счёт следует
Поэтому, в завершение этого текста, две картины.
Первая — та, когда коммунистические претории вошли в Белград после завершения боёв за освобождение от нацистов и дошли до помещений центральной тюрьмы. Большинство охранников давно разбежалось, камеры были в основном пустыми или с какими-то осуждёнными за классические преступления. Политических заключённых не было. Коммунистов в тюрьме встретил тогдашний начальник тюрьмы. В полном спокойствии он приветствовал их словами: «Добрый день». Всем прибывшим высокопоставленным коммунистам стало внезапно крайне неловко. Секрет заключался в следующем: начальник белградской тюрьмы прекрасно их всех знал. Многих знал давно. Знал, что никто из них во время арестов и допросов не устоял не только перед угрозами и издевательствами, но и перед договорённостями со спецполицией. Все до единого были сотрудниками спецполиции, а большинство было «передано» в контакт и нацистским службам. В казематах [7]белградских оккупационных тюрем подвергались издевательствам, избиениям и убийствам исключительно школьники и студенты. Над ними садистски издевались некоторые тогдашние чиновники «я просто выполняю свою работу», и без всякой причины. Эти замученные и убитые дети не знали абсолютно ничего, чего следователям уже не было известно. Этим молодым жертвам во имя выдуманной идеологии тогда некому было объяснить, что «революция требует жертв», что именно они и есть те жертвы, а те, кто после войны будет наслаждаться всеми плодами этих ужасных жертв, будут «революционеры», которые их на самом деле и сдали в руки надзирателей казематов.
Ужасно то, что методы режима и сегодня те же, каземат по тому же адресу, «я просто выполняю свою работу» чиновники такие же обездушенные, даже фамилии некоторые те же самые, и, наконец, выбранные жертвы — те же самые. Разница «только» в том, что сегодняшняя молодёжь всё знает!
Поэтому с этим процессом падает не только самозваный. Падают ВСЕ.
Поэтому теперь все они в одном бегстве. Отсюда и всеобщая синхронизация, о которой я упомянул. Страх их связывает.
Сегодня на улицах Сербии весь народ, а желание этого режима — в ответ на эту всеобщую мобилизацию свободолюбивых людей, с законами, которые находятся в процедуре, превратить Сербию в одну большую тюрьму. Все остальные аналогии тоже возможны и, по желанию душевнобольного режима, — неизбежны.
А что касается вопросов, которые в духе всеобщих политических преследований задают арестованным студентам в Высшей прокуратуре и на допросах «я только выполняю свою работу» чиновники, вопросы, составленные по плану предательского режима на октябрь перед ноябрём и касающиеся того, какие у них отношения с авторами текстов на этом сайте и как тексты повлияли на них, — вот ответ: как Истина влияет на людей?
Она влияет, влияет… освобождает!
И как ответил один из так допрашиваемых студентов: «Она повлияла на меня так, что я не боюсь!»
Вторая картина связана именно с политическим преследованием, незаконным арестом и издевательствами над большим числом студентов Сербии. Здесь, из многих, упомяну Богдана Йовичича, студента из Нового Сада, чьё заявление, данное уполномоченному должностному лицу «которое только выполняет свою работу», распространяется по «альтернативным» медиа. Привожу его в доступной мне форме:
«19.09.2025, около 21:00, я находился вместе в компании — на перекрёстке улиц Футошка и Бульвар Освобождения в Новом Саде, на блокаде. Мы заметили, что граждане, которые находились на улице, начинают постепенно уходить с перекрёстка, что людей стало меньше, и решили поставить один контейнер на проезжую часть. Мы сделали это из соображений безопасности, чтобы кто-нибудь не проехал на машине через людей, и чтобы граждане могли выбросить свой мусор, ведь этот контейнер для того и служит. Пока мы переносили контейнер, мы его не повредили. Я — … сербского рода, православной веры, не считаю себя преступником, потому что боролся против того, кто творит зло. Больше мне нечего сказать».
Чтобы такой душевнобольной режим выжил человека с такой свободой внутри себя он должен заковать в цепи.
Итак, за всю смелость этих молодых людей после сказанного запишем:
«… Я сербского рода, православной веры, не считаю себя преступником, потому что боролся против того, кто творит зло. Больше мне нечего сказать!»
Даже если бы только из-за этого — студенты правы!
Студенческие требования не выполнены.
Восстановим Конституцию Республики Сербия.
Итак… «Я не считаю себя преступником, потому что боролся против того, кто творит зло. Больше мне нечего сказать!»
[1] БИА — Агентство безопасности и информации (Bezbednosno Informativna Agencija, БИА) Сербии.
[2] МИД — Министерство иностранных дел Российской Федерации (источ. Википедия).
[3] ФСБ — Федеральная служба безопасности Российской Федерации, главный орган безопасности России и основной правопреемник КГБ СССР (источ. Википедия).
[4] Оммаж (фр. hommage) — в средние века в Западной Европе символическая церемония, при которой будущий вассал, безоружный и опустившись на одно колено, вкладывал свои соединённые ладони в руки своего сеньора и клялся ему в верности (источ. Википедия).
[5] Гротескный — это художественный приём или стиль, в котором сочетается фантастическое, уродливое и смешное; искажённое изображение действительности, доведённое до абсурда (источ. Википедия).
[6] «Джиласовцы» — это прозвище, которое сторонники власти в Сербии используют для обозначения сторонников оппозиционного политика Драгана Джиласа (бывший мэр Белграда, предприниматель, один из лидеров оппозиции).
[7] Каземат — это термин, обозначающий укреплённое помещение внутри крепости или тюрьмы, чаще всего подземное, предназначенное для содержания заключённых или размещения орудий (источ. Википедия).